Эмира, Дейла и Тейрилий провожали нас грустными взглядами. Уверена - предложи Фалькон слугам сопровождать хозяев, наши первые сорвались бы с места.

Лакеи вывели «из конюшни» атарров. Олл приблизился, потерся щекой о лицо и заурчал, как огромный кот. Я обняла грифона за шею, погладила, поздоровалась, и птица-зверь заурчал сильнее. Звук отозвался в теле приятной вибрацией. Ощущение единения, тихой нежности, невидимой ниточки от сердца к сердцу не отпускало ещё несколько минут.

Наконец, Фалькон скомандовал:

- Все на атарров! Готовность номер один! Отбываем по моему сигналу.

Олл присел, выгнул спину. Зардис мгновенно очутился рядом, подсадил, хотя этого и не требовалось. Но мне нравилась его забота. И самое главное - я обожала то, как Зардис проявлял ее. Мне не требовалось напоминать, умолять, сотни раз повторять малейшие просьбы, как с земными мужчинами. Зардис всегда держался рядом, поддерживал и помогал без малейших намеков. Нет ничего прекрасней мужчины, что предвосхищает твои желания, думает о потребностях собственной женщины. Не исполняет просьбы как тяжкое бремя с хмурым лицом и явным намеком на неумеренную плату.

Мол, я же убрал инструменты с кухонного стола, даже клей ногтем почти отколупал. Прошу любить и жаловать. Теперь ты должна: ублажить в постели, накормить как в элитном ресторане и захвалить так, чтобы поэмы померкли. Дескать, я же встал с дивана и притащил бутыль с водой из парадной. Целых три метра корячился! Спину гнул, руки-ноги надрывал! Теперь ты обязана сутки восхищаться моей силой и отзывчивостью. Укрывать пледом, переключать каналы, наливать чай и откликаться на малейшие капризы. А как же! Мужик сказал - мужик сделал! И неважно, что между этими событиями прошло уже несколько дней! Какая новогодняя елка? Какие коробки с переезда три года назад? Какая сломанная в прошлом году дверная ручка? Какая розетка, что уже полгода весело искрит даже без использования? Какой кран, что бодрит ритмичной капелью и днем и ночью? Вначале реабилитация с компьютерными стрелялками-бродилками, отдых с детективным сериалом и квасом… А вот пото-ом… пото-ом… Через полгода приходи.

Зардис казался не просто принцем - сказочным принцем. И с каждой минутой я все сильнее влюблялась. Зардис нежно погладил мою ногу, потрепал Олла по мохнатому загривку и устремился к своему птице-зверю. Ловко запрыгнул на атарра, выпрямился лихим наездником, обернулся и подмигнул. Я ответила тем же. Зардис улыбнулся во все лицо, нехотя отвел взгляд и вернулся к командованию.

Только теперь я обнаружила, что Света с Еленой уже «в седле». Остальные попаданки еще взбирались на атарров. Кто-то сам, а кто-то и с помощью прислуги. Руслана приказала атарру не приседать - стоять, как вкопанный. Положила руки на спину грифона, подтянулась почти без усилий, закинула ногу и уселась на место. И впервые за наши прогулки вельможи взглянули на спортсменку с восхищением.

На лице Фалькона так и читалось: «Когда Руслана молчит, она хоть куда. Сделать ее немой, что ли? Может, даже замуж выдадим…»

Мы выстроились широким клином. Женщины в центре, мужчины - по сторонам. В авангарде Фалькон, Зардис, Валькант. Только сейчас я заметила, что среди вельмож затесались и маги. Сам зеленоглазый жердь Альдор остался охранять Вейливер. Но помощники его отправились с нами.

Зардис вскинул руку вверх, Фалькон скомандовал:

- В путь!

Грифоны одновременно оторвались от земли. Синхронно взмахнули крыльями, поймали потоки воздуха, чуть накренились вправо, снова взмахнули крыльями - и мы уже в небе. Несколько минут мы набирали высоту. Я прямо чувствовала, как холодает, как ветер пробирается к телу прохладными пальцами. Но вскоре стало гораздо теплее. «Фалькон «химичит» с температурой, - подсказала Елена удивленным попаданкам. - Создает вокруг комфортное пространство».

Зардис взмахнул рукой опять. Атарры взвились выше, набрали скорости, и не успела я ахнуть, как клин врезался в облачную массу. Белесый туман заволок все вокруг. Я поежилась, понимая, что «летим по приборам» - на чистой интуиции атарров, их особенной магии и колдовстве Фалькона. Несколько минут страха, затаенного дыхания и вздох облегчения вырвался наружу. Мне вторили другие попаданки. Руслана даже выматерилась - очень восторженно, но очень витиевато. Грифоны взмыли в открытое небо. Белые перины облаков остались под нами. Ветер усилился, но прохладней не стало. В рваных брешах меж облаков мелькали осколки пейзажей, словно кусочки разобранного пазла. Зеленые паласы лугов, золотистые моря полей, голубые нити рек, косматые кроны лесных деревьев. Издалека кричали пернатые, ветер время от времени насвистывал в уши. И спустя полчаса или больше я вдруг поймала себя на том, что привыкла к полету. Не было восторженного испуга, радостного предвкушения, упоения свободой. Я неслась на атарре так, как из года в год летала на самолете. В детстве, едва стальная птица поднималась к облакам, города под крылом складывались в симметричные наборы прямоугольников и квадратов, я просто визжала от радости. Позже перелеты стали делом обычным. А затем и вовсе переросли в утомительную необходимость. Стальная птица превратилась в средство, способное унести от холодного лета, бытовых проблем и житейских неурядиц в края пальм, олинклюзив и бескрайних морей. Туда, где можно ненадолго забыться, спрятаться от жизненных невзгод и почувствовать себя белым человеком.

Таким, каким я ощущала себя вот уже несколько дней в Вейливере…

Постепенно дорога начала утомлять. Попаданки скучали, с интересом разглядывая окрестности. Плотная пелена облаков под нами рассеялась, и земля внизу распростерлась пестрой картой. Ничего особенного - все те же косматые макушки деревьев, зеленые моря лесов, голубые чаши озер, синие змейки рек. Но когда мы покинули рубежи Вейливера, я поняла сразу же. Хотя никаких пограничных столбов, дозорных, опознавательных знаков внизу не мелькало.

Вроде бы ничего не изменилось - природа, как природа. Флора, фауна, свист ветра в ушах. Вот только все выглядело уже не таким роскошным, цветущим, благоухающим. «Рука Ларриса» чувствовалась в Вейливере, а ее отсутствие - за пределами королевства.

Словно родной край Зардиса отлично отфотошопили, а вот другие - поленились. Разница была такой же как между моделью в журнале и соседками по автобусу.

Леса прореживались паутиной мертвых деревьев, иссушенные стволы тянулись к небу изломами веток, похожих на скрюченные артритом пальцы. Реки с трудом перебирались через мели, прозрачная влага озер местами заболотилась. Проплешины иссохшей травы желтели на зеленых лугах. Все, как на Земле, в самом обычном краю, где нет природной магии. Теперь становилось ясно - почему Ларриса так ценили, чествовали, заглядывали в рот всю его сознательную жизнь. Регент превращал Вейливер в райское место, обеспечивал богатым урожаем, которого хватило бы на сто королевств, дичью, рыбой и чудесной погодой. Магия Фалькона все еще охраняла нас от суровых ветров, негостеприимной прохлады и повышенной влажности. Но небо стало неприветливо-блеклым, вдалеке соединяли облака с землей пунктиры ледяных дождей. От одного взгляда на них хотелось поежиться. Деревья кланялись ураганам, птицы метались в небе встревоженными стаями. Ничего особенного, обычные природные катаклизмы, погодные неприятности. Вот только в Вейливере такого не случалось. Дождь орошал землю теплыми струями, ветра расчесывали кроны деревьев, не ломая ни единой ветки. Солнце ласково грело, не выжигая несчастные растения до смерти.

Мда… Ларрисом не зря так дорожили на родине. Вот только избаловали, постоянно напоминали о его уникальности совершенно напрасно. Парень вполне мог вырасти нормальным. Я видела, что Ларрис не законченный эгоист. И уж точно не трус, что бежит от опасности, спасая роскошные локоны и красивые ягодицы.

Странное ощущение поднялось изнутри. Я погрузилась в мысли о Ларрисе, и почудилось - вижу его или чувствую. Мгновение или дольше чудилось - регент кому-то сочувствует. От всей души, глубоко, искренне… Ого! Он способен и на такое? Хм… А Ларрис лучше, чем выглядел. Вернее, гораздо многогранней. Мурашки пробежались по спине толпой оголтелых муравьев, бросило в жар от смущения, стало еще горячее…